Описание картины Серова «Мика Морозов. Ирония судьбы. Последний день Мики Морозова Сообщение по картине мика морозов

Валентин Александрович Серов.МИКА МОРОЗОВ, 1901. Холст, масло. 62,3х70,6. Третьяковская галерея.

Мика Морозов – сын промышленника и мецената М.А.Морозова.
Для художника это была трудная задача – заставить четырехлетнего ребенка усидеть на одном месте. Портрет писался за несколько сеансов, каждые из которых длились около получаса, а в итоге получилась выразительная и живая картина, написанная скупыми красками. Здесь нет искусственной наигранности или напряженности, которая свойственна детям на фотографиях или портретах. Серов гениален – он смог представить портрет гиперактивного ребенка, причем в духе импрессионизма.

Перед нами ребенок, сидящий на стульчике. Белая рубашка, золотистые кудри, энергичная поза. Такими художники писали амуров и купидонов. Внимание зрителя концентрируется на лице Мики. Широко открытые, блестящие глаза, розовые щеки, полуоткрытый рот.

Герой увлечен происходящим вокруг. Судя по всему, кто-то рядом пытается удержать внимание ребенка, добиться от него неподвижности. Еще одно мгновение и он бросится навстречу чему-то новому, необычному, интересному.Поза Мики стремительная, его руки в движении, а карие глаза полны шаловливой наивности, которая умиляет.

Рот малыша слегка приоткрыт, будто он хочет что-то сказать, причем ему любопытно, почему этот человек с кистями и мольбертом оторвал его от важного занятия и посадил на одно место. Мика – это абсолютно открытый и дружелюбный ребенок, который бежит навстречу миру с распахнутыми глазами, а мир принимает его.

Серов откровенно пренебрегает окружающим интерьером, фоном, деталями. Для него важным является лишь это детское мгновение познания окружающего мира, непосредственность, естественность, открытость, - те самые качества, которые так хорошо скрывают люди взрослые.

Отличительной чертой картины «Портрет Мики Морозова» является то, что написана она не на открытом пространстве, а в помещении. Удивительно, как смог художник найти то освещение, которое передало нежную детскую кожу, пушистые курчавые волосы, ощущение изумленных горящих глаз и стремительность движения.

Эту картину считают настоящим гимном беззаботному детству, тому, которое распахнув огромные глаза, спрашивает у художника с всероссийским именем: «Дядя, а вам красить тяжело?». Это детство не «парадно-выходных» фото или портретов в мундирчиках, а домашнего уюта и атмосферой, где ребенка любят.

Знакомые Михаила Морозова говорили, что и во взрослом возрасте он походил на мальчугана на портрете, студенты пытались расспросить про Серова, а сам профессор МГУ, наверно, не раз хотел вернуться в незабываемые детские годы.

МИХАИЛ МИХАЙЛОВИЧ МОРОЗОВ.

В советские годы он литературовед, театровед, педагог, переводчик, посвятивший всю жизнь изучению творчества Шекспира, один из основателей советского научного шекспироведения.Английский язык и литературу изучал в Великобритании. Вернувшись в Россию, окончил филологический факультет Московского университета.

С 1920-х годов работал в театре как режиссёр, читал лекции по истории театра, занимался переводами. Позднее работал преподавателем английского языка, читал лекции по истории английской литературы на английском языке. Подготовил издание «Гамлета» на английском языке, кроме подробного комментария Морозов включил в книгу также специально созданный для неё словарь.

Михаил Михайлович много ездил по стране, проводя обсуждения постановок пьес Шекспира в национальных театрах. Он как-то сразу находил общий язык с актерами, постановщиками, легко схватывал местный колорит. В Грузии, в Армении, в Осетии, в Узбекистане он становится настолько своим, что иной раз трудно было отличить его от местных жителей.

М. М. Морозов обладал поразительной работоспособностью. Бывало, его просили написать статью побыстрее, указывали срок - несколько дней. Он смотрел на часы и говорил: "Можете прислать за статьей через два часа". Работал он сосредоточенно, не отвлекаясь.
Лекции он никогда не читал "по бумажке". Обладая феноменальной памятью, он с блеском мог произносить монологи Гамлета, Лира, Отелло не только на русском языке, но и на английском, который знал в совершенстве. Очень любил читать пьесы Ростана наизусть по-французски.

Ему нравился перевод пьесы "Сирано де Бержерак", сделанный Т. Л. Щепки-ной-Куперник. Особенно восхищала его строка: "Мы с солнцем в крови рождены". Очень любил он Мольера. С Т. Л. Щепкиной-Куперник ему довелось общаться и в связи с постановкой в Ермоловском театре пьесы "Как вам это понравится" в ее переводе.

Весной 1951 года Михаил Михайлович был назначен главным редактором журнала "Новости" ("News"). Журнал выходил на английском языке и освещал важнейшие события международной жизни. Он с огромным увлечением отдался и этой новой для него работе. Гордился признанием своей нужности, полезности Советской Родине.

Радовался тому, что был буквально "нарасхват", что был он нужен и театрам, и переводчикам, и студентам, и издательствам. "Если бы не было революции, из меня бы ничего не вышло", - любил повторять он. Работа была ему необходима как воздух. "Человек с огнем и талантом" - назвал его Б. Л. Пастернак.

Михаил Михайлович получал приглашения от университетов Англии и Америки, к нему обращались за советами ученые Оксфорда, Кембриджа и Колумбийского университета, зарубежные писатели. Две его книги были изданы в Лондоне на английском языке: "Метафоры Шекспира как выражение характеров действующих лиц" и "Шекспир на советской сцене" с предисловием крупнейшего шекспироведа Англии Джона Довера Уилсона, который высоко оценил творческую деятельность русского советского шекспироведа, "сумевшего в своих работах органически соединить науку о Шекспире и театр".

И сам Михаил Михайлович был самобытным, артистичным человеком. Он обладал органичным талантом перевоплощения: надевал цилиндр и брал тросточку - перед нами представал типичный европеец; чалма превращала его в араба или индуса (прабабка его была индуска, портрет ее тогда находился в частной коллекции Е. В. Гельцер). Преображался не только внешне, он и по сути своей как бы становился другим человеком. Чувство юмора было присуще ему в самой высокой степени. Смеялся от души, очень громко, с удовольствием.

По выражению С. Я. Маршака, Михаил Михайлович "совмещал в себе образы многих шекспировских героев - от Гамлета до Фальстафа". В нем была и нескончаемая доброта и трогательная нежность, очень любил он животных.

Поражал даже иностранцев глубиной и безукоризненностью знаний языков, свободно владел ими в любой аудитории, английский же просто считал вторым родным своим языком. С двухлетнего возраста он занимался с гувернанткой мисс Маквити, затем учился в летной школе в Англии. Родословную вел от англичанки Индж; кроме индусской, насчитывал в себе много различных кровей: и армянскую (Эларяны), и немецкую (Левенштейн), и, конечно же, русскую - Мамонтовых и Морозовых.

Отдыхая от работы (что бывало чрезвычайно редко), Михаил Михайлович любил посидеть за шахматами. Играл он превосходно, был мастером первой категории. Очень любил музыку; мать его, Маргарита Кирилловна, была ученицей А. Н. Скрябина, дом их всегда был наполнен музыкой. Любимым композитором Михаила Михайловича был Шуберт с его ясной и прозрачной мелодикой.

В последние годы жизни сердце Михаила Михайловича начало сильно сдавать. Пока он не был главным редактором журнала "Новости", мы подолгу жили под Москвой. Михаил Михайлович любил природу, особенно лес, здесь он успокаивался, начинал писать дневник, возобновил даже писание стихов, которыми увлекался в юности. В домашней обстановке, особенно на даче, на природе, он часто бывал очень тих, задумчив, зачитывался Эпиктетом, любимым своим философом...

Михаил Михайлович умер 9 мая 1952 года. Он сидел за письменным столом, готовил статью для своего журнала. Писал о международной солидарности рабочего класса. Жизнь оборвалась на словах: "Рабочий у станка...". Это была его последняя статья ("Первое мая". - "Новости", 1952, № 9).

Мы наверно с детства знаем этот портрет Валентина Серова

Чудесный малыш Мика (Михаил Михайлович) Морозов. 1901 год.
Тут ему почти 4 года.
Он родился 18 февраля 1897 году в семье старшего сына Варвары Алексеевны Морозовой(Хлудовой). Отец его Михаил Абрамович, а мама Маргарита Кирилловна Морозова (Мамонтова).
А умер 9 мая 1952 года уже известным литературоведом, переводчиком, самым известным советским шекспироведом.

Давайте почитаем что писала про него его мамочка, которая его пережила на 5 лет...:

"Мика умер 9 мая 1952 года.
Хотя он умер в уже зрелом возрасте, но в жизни его как раз в это время совершился переход на новую работу (Он был назначен главным редактором журнала "Новости"), которая открывала перед ним широкие творческие перспективы, и его живая и кипучая натура заставляла верить и надеяться, что еще немало нового будет им сказано. Но роковая болезнь положила конец всем надеждам... Он скончался, а я, его мать, восьмидесяти лет, его пережила...
Теперь мне остаются только воспоминания о нем. Воспоминания эти уносят меня к далеко ушедшим годам прошлого столетия. Чем больше я вспоминаю и думаю, тем яснее и живее становится образ крошечного кудрявого мальчика с большими черными, всегда широко открытыми, точно удивленными глазами. Душа невольно цепляется за нить воспоминаний, ищет утешения в этом светлом образе. Мне очень больно, что я никогда в своей жизни не вела записей, не раз уже я в этом себя упрекала. Так и сейчас, мне до боли хотелось бы восстановить многое из детских и юношеских лет моего сына, но придется довольствоваться теми отрывочными картинами, которые сохранила моя память, да кое-какими письмами.

Мика родился в нашем доме на углу Смоленского бульвара и Глазовского переулка (где теперь помещается Киевский райком КПСС).

Он родился семимесячным, недоношенным ребенком. Случилось это потому, что в этот день мне сообщили, что у моей матери рак. Я была страшно потрясена и поехала в клинику, где матери сделали операцию. В клинике я себя плохо почувствовала и едва успела доехать домой.
Когда Мика родился, он казался здоровым, но на другой день у него сделалась спазма в сердце, его спешно крестили и боялись, что спазма повторится и он умрет. Но спазма больше не повторялась, и он стал постепенно поправляться. Он долго лежал в кроватке-ванночке с двойными стенками и дном, куда наливалась горячая вода, чтобы ребенок был в тепле. Я помню, как раз к нему, лежащему в этой ванночке, подошел проф. В. Ф. Снегирев, большой друг наш, и со смехом воскликнул: "Мы-то тебя похоронили, а ты вон какой лежишь и на нас смотришь!"

Действительно, мальчик мой стал расти и поправляться и впоследствии сделался огромного роста, широкоплечим, могучим человеком. Но в то время сложение и здоровье его требовало неустанного внимания и ухода. Приходилось ежегодно ездить с ним на море осенью. Летом мы жили в глуши Тверской губернии, в верховьях Волги. Дача стояла на самом берегу реки, окруженная бесконечным сосновым лесом, полным земляники, брусники и грибов.

К четырем годам он вырос, очень окреп и развился. Он очень хорошо и громко говорил по-русски и по-английски. Английский язык он легко освоил, так как у него была очень милая, интеллигентная няня-англичанка мисс Маквити. Английский язык отозвался только на его произношении буквы "р"; он сильно грассировал, от чего, впрочем, впоследствии совершенно избавился, занимаясь дикцией.
Помню, что он как-то рассматривал у меня на столе книгу по астрономии; его очень привлекли картинки солнца и планет, и он с моих слов запомнил названия планет и очень любил их повторять. Громко и ясно, сильно грассируя на "р", произносил он их в порядке: Нептун, Уран, Юпитер, Сатурн, Меркурий, Венера, Марс, Земля. При этом он не обращал никакого внимания, ему было все равно, слушают ли его, ему просто нравилось громко произносить эти слова. Часто, сидя у стола на своем высоком креслице, он долго молчит, что-то думает сам с собой, что всегда было его отличительной чертой; кругом шумят, говорят, а он начинает: "Нептун, Уран, Юпитер" и т. д. - громко, громко! Также у меня была книжка священной истории, Ветхого завета с рисунками Доре, которую он очень любил. Он очень пожалел дьявола, которого бог изгнал из рая, и задумал за него молиться. И действительно, на ночь, молясь за маму, папу, прибавлял "помилуй дьявола".
Около пяти лет он стал сам с большим усилием стараться читать и писать. У его постельки висел календарь с картинками из кондитерской Яни.
Яни и Янула Панайот была восточная кондитерская на Арбате, которую все дети очень любили. Он как-то хворал гриппом, лежал долго в постели, взял карандаш и стал списывать печатными буквами с этого календаря: "Яни и Янула Панайот". Громко говорил буквы и писал ужасные каракули, но все-таки этим положил начало своей грамотности.

В это же время В. А. Серов писал Микин портрет, на котором он сидит как живой. Этот портрет передает не только Мику того времени; в нем Серов схватил основную черту его натуры, его необыкновенную живость, и оттого все находили этот портрет очень похожим и на взрослого Михаила.

Когда Мике минуло семь лет, мы поехали на целый год в Швейцарию, на Женевское озеро. Этот год, проведенный на таком чистом воздухе, среди чудной природы, принес огромную пользу моему мальчику. Он очень вырос и окреп. Много бегал, играл и совершал с нами большие прогулки в горы пешком и верхом.
Там, по вечерам, Мика часто нас всех - меня, свою няню и гувернантку - усаживал в ряд на стулья, сам становился перед нами и читал нам "лекции о народе леперкальцах", очень громко и торжественно, как он любил говорить. Он сообщал, что Леперкалия - страна на Севере, состояла из сорока пяти островов с главным городом Боца.
Потом рассказывал о войнах леперкальцев с другими народами, пересыпая все очень замысловатыми именами и названиями, им самим, конечно, придуманными. Зимой в Москве, до нашего отъезда в Швейцарию, у нас дома молодежь играла шекспировского "Юлия Цезаря". Там упоминается праздник Леперкалий. Мика слышал это слово, и оно ему, очевидно, понравилось и запомнилось. У меня сохранились записи с Микиных слов о Леперкалии. Такова была его первая мимолетная встреча с Шекспиром. Кроме того, Мика сочинил в Швейцарии драму "Братья-враги". Он ее играл с другими детьми, в костюмах, с декорациями. Сюжет очень драматичный и сложный по чувствам, с убийством, также, вероятно, навеянный "Юлием Цезарем".
В это же время у Мики был какой-то воображаемый Зёрнов, который в действительности не существовал, но с которым Мика как-то и где-то будто бы встречался. Очень часто Мика, сидя за завтраком или за обедом, серьезно объявлял: "Я сейчас видел Зёрнова, и он мне сказал..." Тогда кругом поднимался крик всех сидящих за столом: "Неправда, неправда, никакого Зёрнова - нет, ты выдумываешь". Мика как-то смущенно замолкал, но на другой день опять объявлял о том же.
После годичного пребывания в Швейцарии Мика начал регулярно учиться дома.
Увлечения его за эти годы сначала сосредоточивались на аквариуме с живородящими рыбками и на его двух собачках "фоксиках", с которыми он много возился у себя в комнате, а позднее на увлечении спортом, теннисом и легкой атлетикой. Летом Мика на даче у нас в Калужской губернии даже устраивал олимпиады, на которые собиралось много молодежи.
Позднее, когда Мика был в последних двух классах гимназии, у нас образовался кружок молодежи: "Кружок любителей искусства" - КЛИ, - тогда уже начинали появляться такие сокращения слов. В КЛИ было три секции: литературная, музыкальная и художественная. Мика в то время очень увлекался русской литературой и читал в КЛИ рефераты о Мельникове-Печерском и о Тургеневе.

Главным его увлечением в то время был Мельников, он даже ездил с одним своим товарищем к А. П. Мельникову, сыну писателя, в Нижний Новгород и затем в Нижегородскую губернию на озеро Светлояр, где в ночь с 23 на 24 июня, под Ивана Купала, когда, по преданию, цветет папоротник, собирались богомольцы со всех концов нашей страны, спорили о вере и молились Невидимому граду Китежу. Впечатления, полученные им в эту поездку, были очень сильны. Он сделал много записей, много прочел книг и набросал очерк "Образы старообрядческой Руси". В этой работе уже сказались его прирожденная способность и интерес к научной работе.

Вообще история Древней Руси и особенно старообрядчества его настолько привлекала, что он долгое время думал посвятить свою жизнь изучению этой эпохи и расстался с этой мыслью не без труда (Родоначальник всей семьи Морозовых был Савва Васильевич Морозов, жил при Александре I. Он и вся его семья были старообрядцами различных толков. Но потомки его сына Абрама Саввича перешли в православие, так как сын последнего Абрам Абрамович женился на православной В. А. Хлудовой и сам принял православную веру. Это были дед и бабка Мики, который вырос в православной семье.).
Этому способствовало другое очень большое его увлечение - его любовь к театру, которая и вытеснила понемногу и окончательно мысль об изучении древней и старообрядческой Руси. После революции под Москвой, в Черкизове, около Тарасовки, образовался театральный техникум, куда собрался кружок очень талантливых молодых преподавателей и большое количество учащейся молодежи. Мика начал там преподавать. Работа велась по методу импровизации. Мика стал сам сочинять импровизации и пьесы по образцу итальянской комедии масок. Все эти работы он систематизировал и написал целый курс о Commedia dell"arte, который читал в Черкизове и в Москве в различных студиях.
Мне хочется также упомянуть, что Мика очень любил французский язык и французскую поэзию и особенно Мольера, которым очень увлекался. Также он некоторое время с удовольствием учился музыке, играя на фортепьяно. У него был хороший слух и очень гибкая рука, он играл очень музыкально. Как сейчас помню и как будто слышу звуки вальсов Шуберта и отрывки из "Дон-Жуана" Моцарта, которые Мика любил играть. Шуберт был его любимым композитором. К сожалению, он скоро эти занятия бросил.
Одновременно он целый ряд лет вел литературную работу. Он писал много рассказов, стихов и пьес. Во время своей работы над театром он написал небольшую пьесу из японской жизни "О-Тао", которую напечатали и сыграли. Он сам играл в ней главную роль. К этому времени благодаря его углубленным занятиям английским языком он систематически занялся преподаванием этого языка. Любовь и знание театра естественно привели его к изучению творчества Шекспира.

На этом я останавливаюсь, так как тут начинается самостоятельная научная работа моего сына. Я хочу только отметить, что Мика как театровед уже в молодые годы не был узким шекспироведом. Обладая широким кругозором, он также проявлял живой интерес к русскому театру, в частности к его истории и к творчеству выдающихся мастеров русской сцены.
В моем кратком очерке детских и юношеских лет моего сына мне хотелось выразить то, что меня всегда удивляло: насколько рано в нем обозначился весь его облик и даже его способности. Особенно характерной чертой его всегда была одержимость той мыслью, которая в данное время его захватывала. Однако это сочеталось в нем с исключительным упорством в работе над предметом увлечения. Ко всему, что было вне этого, он был невнимателен и даже рассеян. Всю жизнь помню его сидящим за письменным столом и пишущим. Меня всегда трогало его отношение к работе. Он любил свою работу, был буквально тружеником, который не жалел своих сил. В работе он был строг, добросовестен, никогда не работал поверхностно, а всегда вкладывал всю свою душу и знания. Память у него была очень большая.
Что касается практической жизни, то он в ней часто терялся и бывал даже беспомощен. В жизни, во всех своих привычках и в обстановке, он был до крайности прост и скромен. Он любил жизнь, был очень веселый и живой собеседник, умел талантливо подражать и изображать тех, о ком рассказывал. С большой легкостью и грацией в движениях он импровизировал балетные танцы, несмотря на свою большую и грузную фигуру, чем забавлял и смешил нас. Он очень любил и хорошо читал стихи. Особенно любил он читать лекции и умел зажигать и увлекать слушателей. У молодежи он имел большой успех.
Таким я помню Мику. Мне хотелось бы думать, что таким будут вспоминать его те, кто встречался с ним в жизни и в работе.

М. К. Морозова

Вот портрет взрослого Мики -Михаила Михайловича Морозова

Кто не восхищался портретом Мики Морозова кисти Валентина Серова,от которого трудно оторвать взгляд! Многим известно, что сын одного из фабрикантов огромного богатейшего рода предпринимателей России, стал впоследствии знаменитым филологом, шекспироведом мирового значения. Сотрудничество с западными филологами и его мировой авторитет учёного спасли Мику, наследника "проклятых" капиталистов, давших своей родине неимоверно много и в развитии промышленности и почти во всех областях искусства,сохранили ему жизнь и избавили от ГУЛАГа.

Однако вернёмся в 9 мая 1952 года, в одно из помещений ЦК КПСС, где велась подготовка Совещания. В процессе обсуждения неизбежно встал вопрос, а кто будет принимать гостей из русской диаспоры во время неформального общения? На кого возложить функции «hearty welcome» и «гостеприимного хозяина» - не на товарищей же Берия или Маленкова, с которыми у русских эмигрантов и их наследников вряд ли получится задушевный разговор? Здесь нужен человек, к которому гости отнеслись бы с максимальным доверием, а таких уже не осталось; вроде бы всех успели переловить и передушить. И тут кто-то вспомнил и подсказал со всех сторон подходящую (то есть интеллигент-«рафине», свободно владеет главными европейскими языками, потомок известной купеческой фамилии) кандидатуру Морозова, за которым немедленно выслали машину и доставили для беседы в кабинет члена политбюро ЦК А.И.Микояна.

Анастас Иванович обрисовал ситуацию, сформулировал задачи, которые должен решать Михаил Михайлович, и тот, недолго раздумывая, согласился. В заключение беседы Микоян поинтересовался социальным статусом и материальным положением собеседника и понял, что, если гости узнают правду о микиных: ничтожной зарплате, убогом коммунальном жилье и полном отсутствии у него других обычных и привычных для простого западного жителя благ и удобств, то может выйти немалый конфуз. Поэтому он в присутствии Мики продиктовал своему помощнику перечень необходимых вещей, «которыми следует срочно и безотлагательно обеспечить товарища М.М.Морозова». В этот перечень вошли: приличная одежда, солидная должность и хорошая зарплата, отдельная обставленная мебелью квартира где-нибудь на Фрунзенской набережной или Кутузовском проспекте, оборудованная для приёма гостей и расположенная в хорошем месте дача, персональный автомобиль и прочее, что мог ещё пожелать Михаил Михайлович, над чем ему было предложено подумать.
Буквально ошеломленный предстоящими переменами Морозов был доставлен домой в чёрном лимузине, чем несказанно удивил соседей и близких. Последние еще более были ошарашены изложением его разговора с Микояном. Затем Мика лег на диван немного отдохнуть и… умер.
Оказывается, инфаркты бывают не только от неприятностей. Их могут вызывать и весьма сильные положительные эмоции."

В данном материале будет рассмотрена картина Серова «Мика Морозов». Познакомимся с биографией знаменитого художника. Детально рассмотрим полотно мастера, поделимся впечатлениями о картине. Итак, начнем.

Краткая биография художника

Валентин Александрович Серов - знаменитый русский художник, выдающийся мастер портретного жанра. Родился в 1865 году, 19 января. Мальчик вырос в семье творческих людей: его отец был знаменитым композитором, а мать - талантливой пианисткой. С детства ребенок проявлял талант в рисовании, за что его всячески поощряли родители. После кончины отца образованием сына занималась мать. Детство будущего мастера прошло в Мюнхене, а затем семья переехала в Париж. Во Франции состоялось знакомство мальчика со знаменитым художником Репиным. В свое время Репин станет наставником и учителем молодого человека, и именно он введет его в круг талантливых мастеров по приезду в Россию.

Первая картина Серова была написана в 1885 году и называлась «Волы». Позже, через два года, была написана «Девочка с персиками», которая и прославила художника.

Детальное описание

В 1901 году была написана знаменитая картина Серова «Мика Морозов». Описание вызывает чувство умиления и чистоты. В центре композиции, на краю кресла, сидит маленький мальчик лет четырех. Это сын известного в России мецената М. А. Морозова. Мальчик мил и невинен. Круглое лицо ребенка обрамляет воздушная шапка рыжеватых кудрей. Темные, как спелые вишни, глаза широко раскрыты, и выражают удивление и восторг. Сочинение по картине «Мика Морозов» раскрывает саму суть картины. Автор хочет показать нам запечатленный им момент детства, такого милого и нежного, и лишний раз напоминает нам о необходимости любить и оберегать своих детей. Малыш на полотне сидит на самом краю кресла, ему не терпится играть и бегать, но он наблюдает за работой мастера. На картину зритель смотрит со стороны и будто сам принимает участие в создании шедевра. Ребенок вцепился в подлокотники кресла пальчиками. Кажется, что он похож на маленького пушистого птенчика, который в любую секунду готов выпорхнуть из своего гнёздышка.

Цветовая палитра полотна

В сочинении по картине «Мика Морозов» хотелось бы особенно подчеркнуть цветовую палитру, которую использует автор в своей работе. Главный акцент сделан на контрасте темного и светлого. Центральное место занимает белая рубашка мальчика. Также ведущая роль в цветовом предпочтении остается за копной чудесных кудрявых волос. Кресло и общий фон картины написаны художником в темных тонах. За счет этого подчеркивается хрупкость детского тельца. Голова кажется немного больше обычного из-за пышных кудрей ребёнка. Все эти детали подчеркивают детскую невинную красоту.

В сочинении по картине «Мика Морозов» хочется подробней описать лицо мальчика. Лицо белое с ярким здоровым румянцем, губы слегка приоткрыты, весь образ дышит детством. И, кажется, что в любую минуту можно услышать его детский голосок и веселый смех.

Впечатление от картины знаменитого мастера

Впечатление от работы на зрителя огромное, можно сказать мощное. Прежде всего, поражает мастерство художника, а герой картины, маленький мальчишка, вызывает умиление. В сочинении по картине «Мика Морозов» хочется затронуть тему мастерства автора. В своей недолгой жизни художник написал множество портретов, большая часть которых представлена в Третьяковской галереи. Там и можно увидеть картину «Мика Морозов». На холсте запечатлено само детство, и, глядя на неё, невольно вспоминаешь собственное прошлое, такое безмятежное, свободное от суеты и житейских хлопот. И в тебе просыпается тот самый малыш, каким ты был когда-то, такой же милый, добрый как герой этой картины.