Художник Георг Гросс - живописец, карикатурист и график немецкого происхождения. Одним из основных направлений его творчества была социальная и Его работы, созданные на ранних этапах, определяются искусствоведами как классика дадаизма. В дальнейшем творчество Гросса тяготеет к сатирическому авангардизму. В истории живописи он остался как выдающийся политический художник. В данной статье будут рассмотрены основные вехи биографии художника Георга Гросса, в том числе и творческой.
Ранние годы
Георг Гросс, фото которого приведено в статье, родился в Берлине в 1893 году. Его отец умер, когда ребенку было семь лет. Мать была швеей с низким заработком, и семье пришлось переехать в Померанию в поисках лучшей доли. Там мать работала в офицерском казино, а Георг посещал школу. А в 15 лет, когда юноша дал учителю пощечину, он оставил занятия.
В 1909 г. Георг начал учебу в Дрездене, в Королевской академии искусств. В 1910-м он сотрудничает с несколькими сатирическими журналами.
В 1912-13 гг. начинающий живописец провел 7 месяцев в Париже, где обучался в частной художественной школе, которую основал итальянский скульптор Коларосси. После этого - продолжение образования в Берлине, в художественно-промышленной школе.
Доброволец
После возвращения в Германию художник публикует свои карикатуры в журналах, делает иллюстрации к книгам и начинает писать маслом. В 1914 году, в начале 1-й мировой войны, Георг записывается добровольцем в германскую армию. В связи с воспалением ушной раковины он был комиссован в 1915 году.
В 1917-м его вновь призвали на военную службу. После того как он вступил в конфликт с одним из офицеров, его арестовали за «оскорбление действием» и поместили в психлечебницу. В мае 1917 года Георг был комиссован окончательно. В этом же году были изданы два его первых альбома.
Художник привлек к себе внимание известных публицистов и критиков. Основным предметом его рисунков была берлинская жизнь того времени с ее водоворотом развлечений, пороков и аморальности.
Первые послевоенные годы
В 1918 году Георг Гросс явился одним из тех, кто основал в Берлине группу дадаистов. Это направление в искусстве возникло как реакция на послевоенную действительность. По мнению дадаистов, жестокость войны обнажила бессмысленность существования. Поэтому основной их идеей было планомерное разрушение любой эстетики.
Главные принципы дадаизма - иррациональность, отрицание каких бы то ни было канонов в искусстве, цинизм, бессистемность и разочарованность. Многие из этих принципов нашли отражение в творчестве Гросса.
В 1918 году, будучи вдохновленным революционными событиями в Германии, а также вестями о свершившейся революции в России, он вступает в «Группу Ноябрь», а немного позже и в компартию Германии. В 1919 году принимает участие в восстании спартаковцев и его арестовывают. Но ему удалось избежать тюрьмы, прибегнув к использованию фальшивых документов.
Вместе с друзьями Гросс издает журнал «Пляйте» («Банкротство»), а также его рисунки печатают в брошюрах, принадлежащих к серии «Маленькая революционная библиотека».
1920-е годы
В 1920 году Георг Гросс женится на Еве Петер, своей бывшей соученице. Он продолжает рисовать для сатирических журналов, в 1921 году иллюстрировал «Приключения Тартарена из Тараскона», роман А затем выпустил альбом рисунков под названием «С нами бог». Они воспринимаются как «оскорбляющие честь германской армии». Гросса оштрафовали на 300 марок, а рисунки были уничтожены по приговору суда.
В 1922-м художник предпринимает поездку в СССР, которая продолжается пять месяцев. Он встречается с Лениным и Троцким. После этого он пересматривает свои взгляды, и в биографии Георга Гросса происходит перелом - он выходит из коммунистической партии. Ряд критических высказываний о Ленине приводит к тому, что некоторые из изданий, содержащих его цитаты, оказываются в СССР в спецхране.
Дальнейшее творчество
Но на этом творческий протест художника против несправедливости в обществе не закончился. В 1923 году он становится председателем «Красной группы». Это объединение пролетарских художников, которое сформировалось вокруг сатирического журнала под названием «Дубинка». «Красной группой» была инициирована и организована выставка нового немецкого искусства в СССР.
В 1924-м, 1925-м и в 1927 гг. художник снова живет в Париже. В 1924-м выходит его альбом «Это человек». В буржуазной прессе он отмечен, как «порнографическая халтура». Гросс снова предстает перед судом по обвинению в «оскорблении общественной морали», его оштрафовали на 6 тысяч рейхсмарок.
В этом же году Г. Гросс становится председателем ассоциации художников «Красная группа». А в 1926-м - «Клуба 1926» - общества политики, науки и искусства. До 1927 года он регулярно иллюстрирует публикации в коммунистической печати. В 1928-м Гросс вступил в Ассоциацию немецких революционных художников.
Некоторые из рисунков, вошедших в альбом «Основа», вызвали обвинения Георга Гросса в оскорблении церкви и богохульстве. В частности, это касается изображения распятия с Иисусом Христом в армейских сапогах и противогазе.
Эмиграция
В 1932 г. Гросс с женой и двумя сыновьями эмигрировал в США. Отъезд был ускорен обыском, проведенным в его квартире гитлеровскими штурмовиками. С 1933-го по 1955 год художник был преподавателем в Нью-Йорке. В 1938 он лишился немецкого гражданства и получил американское.
Его творчество в нацистской Германии было объявлено «дегенеративным искусством». В 1946 году была опубликована его автобиографическая книга «Маленькое «да» и большое «нет». В 1950-х Гросс открыл частную художественную школу. В 1954-м его избрали в Академию искусства и литературы США. В 1959-м Георг Гросс возвращается в Западный Берлин, и вскоре, ранним утром, его находят мертвым на пороге дома.
Георг Эренфрид Гросс или Жорж Грос (нем. Georg Ehrenfried Groß, нем. George Grosz, 26 июля 1893, Берлин — 6 июля 1959, там же) — немецкий живописец, график и карикатурист. В Германии художник был видным деятелем авангарда. В 1917-1920 он принимал активное участие в жизни берлинских дадаистов. С 15 лет рисовал карикатуры. В 1909 поступил в Королевскую Академию художеств в Дрездене; позднее учился в берлинской Художественно-промышленной школе и в Париже. Начав профессионально заниматься живописью, Грос поселился в Берлине и жил там до 1932, затем эмигрировал в США, а в 1938 принял американское гражданство.
В ответ на просьбу написать автобиографию для сборника «Молодое искусство» Георг Гросс прислал
John the sex murderer
Дадаизм (особенно в Германии) был направлением в живописи, литературе, театре, которое выражало несогласие. недовольство, стремилось шокировать, удивлять, бросать вызов и… говорить правду о мире, который, казалось, сошел с ума.
«В те дни (после I мировой войны) мы все были дадаистами. Если слово DADA и означало что-нибудь вообще, то это означало кипеть недовольством, неудовлетворенностью и цинизмом. Поражение и политический фермент всегда дают начало движениям такого рода».
(Г. Гросс)
Вернувшись с первой мировой войны Гросс рисовал то, что увидел в Берлине - кабаре, спекулянтов, нищих, проституток, банкиров, прусских военных, аристократов, наркоманов, инвалидов, полицейских, бюргеров.
Гросс — виртуозный рисовальщик, любящий смелые, пол-ные смысла контрастные композиционные сопоставления, необычные ракурсы. Но все это — смещения планов, выра-зительная деталь, острота линии — подчинено вскрытию са-тирической сущности явления. Это приемы гротеска, гипер-болизации, без которых не может существовать сатира.
В предисловии к сборнику рисунков Георга Гросса, изданному в СССР в 1931 г., говорилось:
«Сила Гросса заключается в том, что он умеет с необыкновенной остротой дать общее выражение классовой противоположности между буржуазией и пролетариатом.
…Его внимание поглощено исключительно негативной задачей, задачей разоблачения буржуазии… отрицая капитализм, он в то же время не видит конкретного выхода для трудящихся и не показывает в своих рисунках той силы, которая призвана уничтожить капиталистический строй».
Нарком просвещения СССР А.В.Луначарский сказал о Георге Гроссе:
«…Блестящий, своеобразный рисовальщик, злой и проницательный карикатурист буржуазного общества и убежденный коммунист… Это поистине изумительно по силе таланта и по силе злобы. Единственно, что я могу поставить в вину Гроссу, это то, что порою его рисунки чрезвычайно циничны…».
Его постоянно обвиняли — в «порнографичности», «оскорблении общественной морали», «антипатриотизме».
Все признавали мастерство Гросса как художника. Но его работы — и рисунки, и живописные картины — жесткие, беспощадные, злые, будоражащие, провоцирующие…
Большую часть из них не повесишь в гостиной или спальне, они не для офисов или залов заседаний.
Они не являются предметом украшения. И в этом их сила.
Позже в число персонажей его рисунков вошли чернорубашечники и, разумеется, их вождь - Адольф Гитлер.
Нацисты изымали из музеев и галерей рисунки Георга Гросса, альбомы с его работами сжигали на площадях.
Во многом вдохновляясь вестями из России, совершившей революцию, а также революционными событиями на своей родине, Георг Гросс вступил в созданную в 1918 году «Группу Ноябрь», а чуть позже и в Коммунистическую партию Германии.
Во время восстания спартаковцев в Берлине Гросс был арестован, но благодаря подложным документам ему удалось оказаться на свободе.
В 1919 году вместе с Виландом Херцфельде (издательство «МАЛИК») он начал издавать журнал «Пляйте». Рисунки Гросса печатаются во многих выпусках брошюр из серии «Маленькая революционная библиотека», которую выпускает издательство «МАЛИК».
В 1921 году Гросс выпускает альбом «С нами бог» и за рисунки, «оскорбляющие честь германской армии», был оштрафован на 300 марок. Эта история — «ДАДА перед судом» в деталях описана Раулем Хаусманном.
В 1922 году вместе с писателем Мартином Андерсеном Нексе совершает пятимесячную поездку в СССР, во время которой встречается с В.Лениным и Л.Троцким.
Однако увиденное не вдохновляет Гроша воспевать советскую Россию, скорее подталкивает к выходу из компартии, что и происходит в 1923 году.
Критические высказывания Георга Гросса о В. И. Ленине послужили одной из причин того, что некоторые издания с его цитатами оказались в СССР в спецхране.
Он не становится «буревестником революции», а начинает свою собственную революционную борьбу с обществом, культурой и искусством эксплуатации и тоталитаризма.
Работы Гросса 1920-х годов могут быть охарактеризованы как политическая и социальная сатира. Искусствоведы определяют их и как сатирический авангардизм, и как социальный экспрессионизм. Некоторые его работы (особенно ранние) считаются классикой дадаизма. Некоторые поздние считают предтечей такого направления как поп-арт.
Но никто не сомневается в том, что Георг Гросс вошел в историю живописи как выдающийся политический художник.
И это выбор был сделан им вполне осознанно.
Сам Гросс написал позже в автобиографии «Маленькое ДА и большое НЕТ»:
«Всюду начали звучать гимны ненависти. Ненавидели всех и каждого: евреев, капиталистов, прусских юнкеров, коммунистов, армию, владельцев собственности, рабочих, безработных, черный рейхсвер, контрольные комиссии, политических деятелей, универмаги, и снова евреев. Это была оргия подстрекательства, и сама республика была слабой вещью, едва заметной. Это был мир полный негатива, отрицания, увенчанный красочной мишурой и блестками, мир, который многие представляли как истинную, счастливую Германией, в то время как начиналось новое варварство «.
«Каин, или Гитлер в аду» (1944)Cain, or, Hitler in Hell.
Когда фашисты захватили власть в Германии, они запре-тили творчество неугодных им прогрессивных художников. В этом черном списке среди первых было названо имя круп-нейшего художника-сатирика Георга Гросса. Сжигались на кострах старые журналы с его рисунками, живопись нель-зя было показывать в залах музеев.
George Grosz, The Survivor, 1944.
Нацисты называли его большевистским прихвостнем. Одна из немецких газет писала: “Среди немцев, которые имеют здоровый, естественный образ мыслей — как экспертов, так и непрофессионалов — артистические таланты господина Гроса наименее уважаемы. Грос — квалифицированный политический агитатор, который использует для пропаганды не слова, а свой карандаш. Он — на стороне не немецких художников, а с большевиками или скорее политическими нигилистами.”
Бог войны
Автопортрет.
George Grosz, The Wanderer, 1934.
Но вскоре началась первая мировая война, и свободный художник Гросс призывается в кайзеровскую ар-мию. Здесь, столкнувшись лицом k лицу со страшной действительностью, видя ежедневно, как люди отдают жизнь за то, чтобы власть имущие положили лишнюю прибыль в свой карман, солдат Гросс открыто выступает про-тив милитаризма и продолжения войны.
Retreat (Rückzug),
Георг Гросс не был активным сторонником идей коммунизма, хотя и сотрудничал с левыми и коммунистическими изданиями.
Георг Гросс не был героем-подпольщиком, боровшимся с нацизмом.
Столпы общества. Жорж Гросс (1926)
Главным его врагом был воцарившийся в Германии тоталитаризм, опору которого составляли не только тысячи гестаповцев, но и десятки тысяч немцев, писавших в гестапо доносы на своих соседей и родственников, боявшихся доносов от своих соседей и родственников, но довольных тем, что в гитлеровской Германии наконец-то «наведен порядок», продается сыр и поезда ходят по расписанию.
The Painter of the Hole I,
he Painter of the Hole II,
George Grosz, Portrait of Dr. Felix J. Weil,
Porträt des Schriftstellers Max Herrmann-Neiße,
Strasse in Berlin (1922-1923 - George Grosz)
20-е годы — наивысший подъем в творчестве Гросса. Гросс любил делать большие серии рисунков, как бы давая в них энциклопедию нравов современной Германии, беспощадно вскрывая вопиющие противоречия общества, показывая его воинствующий антигуманистический характер. Выпуск каждой из них был событием общественной важности, был подобен взрыву бомбы. Серия монографий «Бог с нами» (1920), разоблачавшая злобную тупость германской военщины, была подвергнута рейхсвером штрафу в 5 тысяч марок. Такая участь постигла и великолепный цикл «Ессе Homo» (1923).
Гросс — виртуозный рисовальщик, любящий смелые, пол-ные смысла контрастные композиционные сопоставления, необычные ракурсы. Но все это — смещения планов, выра-зительная деталь, острота линии — подчинено вскрытию са-тирической сущности явления. Это приемы гротеска, гипер-болизации, без которых не может существовать сатира. Сам художник говорил, что «рисование должно снова подчи-ниться общественной цели», стать «оружием против звер-ского средневековья и человеческой глупости нашего вре-мени...» И надо сказать, что делал он это с подлинным блеском. Так, рисунок «Муштра» из цикла «Меченые» (1923) настолько зло показывает бездушность и идиотизм жизни германской армии, что не оставляет никаких надежд на тот ореол романтики, которым окружала ее официальная пропаганда. В изображении Гросса перед нами предстают люди-механизмы, двигающиеся, и, что самое главное, ду-мающие только по команде. Это не какое-либо учение, а именно муштра, нечто нечеловеческое.
В на-чале 30-х годов, когда фашисты уже открыто готовились к захвату власти, Гросс уезжает в Соединенные Штаты Аме-рики. Кроме Георга Гросса из гитлеровской Германии эмигрировали Д.Хартфилд, Б.Брехт, Л.Фейхтвангер, Э.Пискатор, М.Дитрих, Г. Эйслер, Т.Манн и многие, многие другие. В 1938 Гросс был лишен немецкого гражданства.
В Америке Гросс преподавал, открыл частную художественную школу. В 1937 году он получил финансовую поддержку фонда Гуггенхайма, что позволило ему посвятить большее время своим собственным работам. Он не был богат, но жил достаточно комфортно. Выставки его работ (особенно в послевоенные годы) пользовались успехом и признанием критиков и зрителей.
В 1946 году в США издана автобиография Гросса «Маленькое ДА и большое НЕТ».
В 1954 Гросс был избран в американскую Академию Литературы и Искусств, в 1958 году — в Академию Искусств Германии.
Его последние работы в Америке были коллажами, которые напоминают о его периоде дадаизма и считаются предвестниками художественного направления известного как поп-арт.
В 1959 Гросс вернулся в Берлин и спустя месяц после возвращения 5 июля умер в своем доме.
Самоубийство
George Grosz. Self-Portrait, Warning.
Grosz High Dunes, 1940.
В Германии художник был видным деятелем авангарда. В 1917-1920 он принимал активное участие в жизни берлинских дадаистов. Для его творчества этого периода типичен Портрет Д.Хартфилда, где есть определенное искажение форм и использован коллаж. В конце 1920-х годов Грос присоединился к направлению, получившему название « новая вещественность », или « веризм ». Портрет доктора Нейссе (1927) - характерный пример использования подчеркнуто реалистических деталей для экспрессионистических целей, в манере, культивировавшейся веристами.
Произведения Гроса, созданные до его отъезда в Америку, можно охарактеризовать как резкие обличения политического и общественного зла, открытые и прямые, исключающие всякий юмор. В годы фашизма его работы были изъяты из музеев. По приезде в США в стиле и общей направленности творчества художника произошли изменения. Он по-прежнему прекрасно владел профессиональными навыками, однако в поздних работах чувствуется возрастающий интерес к чисто живописным и техническим проблемам. Его обличительный пафос сменился проявлением гуманистического философского мировоззрения.
В 1954 Грос был избран членом Национального института искусства и литературы. В течение 20 лет он преподавал в нью-йоркской Лиге изучающих искусство. Умер Грос в Берлине 6 июля 1959. Грос опубликовал автобиографическую книгу «Маленькое „да“ и большое „нет“» (1946). В 1950-х годах он открыл у себя на дому частную художественную школу, в 1954 году был избран в Американскую академию искусства и литературы. В 1959 году художник вернулся в Берлин. Был найден мёртвым на пороге дома после бурной ночи.
A Married Couple 1930 by George Grosz 1893-1959
Лучшие годы их жизни, 1923,Гросс Георг (1893-1859), акварель, Kunstmuseum Hannover
«Каин, или Гитлер в аду» (1944). George Grosz painting Cain or Hitler in Hell, New York, 1944.
Рисунки и карикатуры Гроса 1920-х годов, сближающие его творчество с экспрессионизмом, метко воссоздают обстановку в Германии накануне прихода Гитлера к власти, её нарастающий абсурд и безысходность. Гросу принадлежит серия рисунков «Каин, или Гитлер в аду» (1944). Значимое место в его графике занимает эротическая тема , которую он трактует в обычном для себя резко-гротескном духе.
Arnold Newman, George Grosz, 1942
Из комментариев:
".....кроме того, что это блестящий рисовальщик, чья рука тверда, ум - ясен и глубок, не взирая наверно, на количество выпитого, мужские портреты Гроса невыносимо, непередаваемо хороши. А портреты Макса Херман-Нейсе, пожалуй лучшее из всего виденного мною в последнее время. Отсутствие пафоса и в самом Максе и в портрете, а композиция портрета, на котором Макс с перстнем на руке такова, что ГЛАЗ ОТОВАТЬ нет никаких сил. Листаю пост и возвращаюсь к нему, листаю и опять возвращаюсь... Какие тонкие запястья, большие, рабочие кисти рук, узловатые пальцы, как спокойно и бессильно Максовы руки лежат на подлокотниках видавшего виды кресла. Руки говорят: всё уже было, всё случилось, ничего нельзя изменить, остается только думать об этом.. Какое мучающееся у Макса лицо, взляд в себя, как трагичен этот маленький человек, он полон тяжких дум и поэтому сразу же пронзает мысль: а пережил ли он тридцатые? Нет, думаю, не пережил...
Грос очень мужской художник, его мир наполнен мужчинами всех видов, они представлены самым полным образом и в социальном разрезе, но не это главное, мир Гроса - это то, что эти немецкие мужчины сделали с веком, Гросом, нами всеми, родившимися в этом веке, это то - за что пришлось отвечать. И возвышается над саркастическим вертепом Бог Войны! Вот главная фигура, родственник гойевских капричос, ужасающих фантазий и дьяводьской реальности. Пожалуй никто после Гойи, не изображал эту мифическую фигуру так реально, узнаваемо во всей её мерзости. Что мы знаем о Первой мировой? В России редко вспоминают эту эпопею, никаких дат не отмечают. Опосредованно, через воспоминания своих героев, нам рассказал о ней Ремарк, пронзительно, и а том спасибо. Спасибо нужно сказать и Гросу, он заслужит его, как никто др
угой". (ily_domenech)
В Германии Гросса все и каждый продаются.
Все человеческие отношения за исключением солидарности класса рабочих, отравлены.
Мир принадлежит четырем породам свиней: капиталист, чиновник, священник и жулик...
Он был одним из беспощаднейших судей искусства.Роберт Хью г
В ответ на просьбу написать автобиографию для сборника "Молодое искусство" Георг Гросс прислал статью с изложением своих взглядов.
Он считал это более важным. Однако прежде чем появились взгляды...
Георг Эренфрид Гросс родился 26 июля 1893 года в Берлине в семье Карла Эренфрида Гросса и Марии Вильгельмины Луизы. Когда мальчику было 7 лет, его отец умер. Мать работала швеей, заработка не хватало и семья перехала в Померанию, где мать стала работать в офицерском казино. Георг ходил в школу, но оставил учебу в 15 лет после того как дал пощечину учителю.
В 1909 году Георг поступил в Королевскую академию искусств в Дрездене и специализировался в графике, с 1910 года начал сотрудничать с сатирическими журналами.
В 1913 году Георг приехал в Париж, где провел семь месяцев в студии Коларосси. После возвращения Гросса в Германию его карикатуры стали публиковать в журналах «Ульк», «Веселые листки» и других. Георг также занялся созданием иллюстраций к книгам и начал писать маслом.
Первые работы Георга показали, что у него есть как минимум способности. Как максимум талант.
Он рисовал то, что видел - на улицах, в кабаре, в кафе, в подворотнях. Иногда это получалось смешно, иногда не смешно, но правдиво
.
Иногда это раздражало и возмущало - разве можно рисовать ТАКОЕ!
А что значит "ТАКОЕ"? Разве то, о чем не всегда принято говорить в "приличном обществе" не существует в жизни и в этом самом обществе не делается?
Тогда почему бы не нарисовать ЭТО?
В августе 1914 года началась I мировая война и Георг добровольцем пошел в армию. Ему был 21 год.
Был ли он
патриотом (хотя, что значит "быть патриотом"?)?
Наивным юнцом? Юношей, искавшим приключений? Мечтателем, грезящем о свершении "героического подвига"?
Ему повезло и он не попал на фронт. После заболевания (воспаление ушной раковины) в марте 1915 года Георг был комиссован и остался в Берлине. Там он познакомился со многими художниками, артистами, литераторами, в их числе были братья Виланд и Хельмут Херцфельде - исключительно важное знакомство, переросшее в дружбу. Более того, в совместное творчество, основанное на общих взглядах и на войну, и на жизнь, и на искусство.
Георг Гросс и Джон Хартфилд с плакатом "Искусство мертво. Да здравствует новое искусство..."
В 1915 году в знак протеста против развязанной в Германии антианглийской истерии Георг Гросс (Georg Gross) начинает подписывать свои работы как Джордж Гроc (George Grosz), а Хельмут Херцфельде (Helmut Herzfelde) становится Джоном Хартфильдом (John Heartfield).
Заметим, что национальный шовинизм, антигерманская, антианглийская, антирусская истерия пышно цвели во всех странах, участвовавших в войне.
(см. - примеры плакатов времен I мировой войны).
В начале 1917 года Георг вторично был призван в армию, но после «оскорбления действием» одного из офицеров был арестован и помещен в лечебницу для психически больных, а в мае 1917 года окончательно комиссован.
В 1917 году был издан «Первый альбом Георга Гроша», а чуть позже «Маленький альбом Гроша».
Итогом Первой мировой войны для Германии стали 5 миллионов убитых и раненых, сотни тысяч инвалидов, вдов, сирот, массовая безработица, инфляция… Но, как обычно бывает, на войне кто-то теряет жизнь, а кто-то и наживает состояние на поставках в армию.
В стране зрела революция, а в искусстве рождалось новое направление, которое отвергало все виды и жанры "святого искусства", рассуждавшего о прекрасном и вечном - рождалось DADA - дадаизм.
Дадаизм (особенно в Германии) был направлением в живописи, литературе, театре, которое выражало несогласие. недовольство, стремилось шокировать, удивлять, бросать вызов и... говорить правду о мире, который, казалось, сошел с ума.
"В те дни (после I мировой войны) мы все были дадаистами. Если слово DADA и означало что-нибудь вообще, то это означало кипеть недовольством, неудовлетворенностью и цинизмом. Поражение и политический фермент всегда дают начало движениям такого рода". (Г.Гросс)
На выставке DADA
Во многом вдохновляясь вестями из России, совершившей революцию, а также революционными событиями на своей родине, Георг Гросс вступил в созданную в 1918 году «Группу Ноябрь», а чуть позже и в Коммунистическую партию Германии.
Во время восстания спартаковцев в Берлине Гросс был арестован, но благодаря подложным документам ему удалось оказаться на свободе.
В 1919 году вместе с Виландом Херцфельде (издательство "МАЛИК") он начал издавать журнал «Пляйте». Рисунки Гросса печатаются во многих выпусках брошюр из серии "Маленькая революционная библиотека", которую выпускает издательство "МАЛИК".
В 1920 Георг женился на своей бывшей соученице Еве Петер.
В 1921 году Гросс выпускает альбом «С нами бог» и за рисунки, «оскорбляющие честь германской армии», был оштрафован на 300 марок. Эта история - "ДАДА перед судом" в деталях описана Раулем Хаусманном.
В 1922 году вместе с писателем Мартином Андерсеном Нексе совершает пятимесячную поездку в СССР, во время которой встречается с В.Лениным и Л.Троцким.
Однако увиденное не вдохновляет Гроша воспевать советскую Россию, скорее подталкивает к выходу из компартии, что и происходит в 1923 году.
Критические высказывания Георга Гросса о В.И.Ленине послужили одной из причин того, что некоторые издания с его цитатами оказались в СССР в спецхране.
Он не становится «буревестником революции», а начинает свою собственную революционную борьбу с обществом, культурой и искусством эксплуатации и тоталитаризма.
Работы Гросса 1920-ых годов могут быть охарактеризованы как политическая и социальная сатира. Искусствоведы определяют их и как сатирический авангардизм, и как социальный экспрессионизм. Некоторые его работы (особенно ранние) считаются классикой дадаизма. Некоторые поздние считают предтечей такого направления как поп-арт.
Но никто не сомневается в том, что Георг Гросс вошел в историю живописи как выдающийся политический художник.
И это выбор был сделан им вполне осознанно.
Была война, была разруха, была политика официального патриотизма, которая пронизывала и печать, и литературу, и живопись. Те, кто видел войну, понимал, что правда - на стороне людей из окопов. Но власть - на стороне других. И у других.
Сам Гросс написал позже в автобиографии «Маленькое ДА и большое НЕТ»:
"Всюду начали звучать гимны ненависти. Ненавидели всех и каждого: евреев, капиталистов, прусских юнкеров, коммунистов, армию, владельцев собственности, рабочих, безработных, черный рейхсвер, контрольные комиссии, политических деятелей, универмаги, и снова евреев. Это была оргия подстрекательства, и сама республика была слабой вещью, едва заметной. Это был мир полный негатива, отрицания, увенчанный красочной мишурой и блестками, мир, который многие представляли как истинную, счастливую Германией, в то время как начиналось новое варварство".
В 1924 году выходит альбом «Это человек», который был охарактеризован буржуазной прессой как «порнографическая халтура». За «оскорбление общественной морали» Гросс опять побывал перед судом и был оштрафован на 6000 рейхсмарок.
В 1924 художник стал председателем ассоциации художников "Rote Gruppe" (Красная Группа), до 1927 он был регулярным иллюстратором к публикациям в коммунистической печати. В 1928 он стал одним из учредителей «Ассоциации Революционных Художников Германии».
В 1926 году вместе с М.Харденом, М.Пехстейном и режиссером Э.Пискатором основывает «Клуб 1926» - общество политики, науки и искусств.
В 1928 году готовит около 300 набросков к фильму «Похождения бравого солдата Швейка» по Ярославу Гашеку. Отдельные рисунки, вышедшие в альбоме «Основа», вызывают новые обвинения Гросса в богохульстве и оскорблении церкви. Особенно изображение распятого Иисуса Христа в противогазе и армейских сапогах.
"Держите свой рот закрытым
и выполняйте свой долг"
В 1932 году Гросс по приглашению Студенческой Лиги Искусств в Нью-Йорке посетил США для чтения лекций, а в следующем году эмигрировал туда вместе с женой и двумя сыновьями.
Выезд ускорило известие об обыске в квартире, проведенном гитлеровскими штурмовиками.
В США и его работы, и поведение изменились, ушли нападки на общество, но не исчезли принятые художником обязательства участвовать в классовой борьбе.
О периоде своей американской жизни Гросс написал, что он пытался "не нанести обиду никому и нравиться всем», однако "для того, чтобы сделать карьеру и заработать, лучше всего вообще не иметь характера". Еще одно правило приспособленчества – «…думать, что все прекрасно! Все, включая вещи, которые в действительности не красивы».
Гросс потерял смирение и проявил характер, когда узнал о смерти друга в концентрационном лагере. Он выпустил антифашистский альбом "Междуцарствие", который однако не только не имел в США успеха, но, напротив, был подвергнут критике.
Американцы в это время не видели особой опасности в фашизме и картины художника казались абсурдным преувеличением.
Гросс вспоминал:
“Я начинаю изображать наготу, солнце, дюны, Аркадию, и траву, хорошее прекрасное воображение..., но увы, чем больше я продолжаю свою работу, тем больше она изменяется и внезапно возникают огонь и разрушение, грязь и мрачные развалины повсюду..., как будто меня ведет кто - то больше знающий и совершенно разрушительный.”
В 1937 году работы Георга Гросса (а также Макса Эрнста, Поля Клее, Эрнста Барлаха, Марка Шагала, Василия Кандинского и некоторых других художников) - 650 работ изъятых из 32 музеев были представлены на выставке "Выродившееся искусство", организованной по инициативе Геббельса. До апреля 1941 года выставка была показана в 12 городах и ее посмотрело с целью "очищения германского духа" более 3 миллионов немцев, испытавших "праведное возмущение" под присмотром нацистских "экскурсоводов".
Кроме Георга Гросса из гитлеровской Германии эмигрировали Д.Хартфилд, Б.Брехт, Л.Фейхтвангер, Э.Пискатор, М.Дитрих, Г. Эйслер, Т.Манн и многие многие другие.
В 1938 Гросс был лишен немецкого гражданства.
В Америке Гросс преподавал, открыл частную художественную школу. В 1937 году он получил финансовую поддержку фонда Гуггенхайма, что позволило ему посвятить большее время своим собственным работам. Он не был богат, но жил достаточно комфортно. Выставки его работ (особенно в послевоенные годы) пользовались успехом и признанием критиков и зрителей.
В 1946 году в США издана автобиография Гросса "Маленькое ДА и большое НЕТ".
В 1954 Гросс был избран в американскую Академию Литературы и Искусств, в 1958 году - в Академию Искусств Германии.
Его последние работы в Америке были коллажами, которые напоминают о его периоде дадаизма и считаются предвестниками художественного направления известного как поп-арт.
В 1959 Гросс вернулся в Берлин и спустя месяц после возвращения 5 июля умер в своем доме.
Вернувшись с первой мировой войны Гросс рисовал то, что увидел в Берлине – кабаре, спекулянтов, нищих, проституток, банкиров, прусских военных, аристократов, наркоманов, инвалидов, полицейских, бюргеров.
Позже в число персонажей его рисунков вошли чернорубашечники и, разумеется, их вождь – Адольф Гитлер.
Его постоянно обвиняли - в «порнографичности», «оскорблении общественной морали», «антипатриотизме».
Все признавали мастерство Гросса как художника. Но его работы - и рисунки, и живописные картины - жесткие, беспощадные, злые, будоражащие, провоцирующие...
Большую часть из них не повесишь в гостиной или спальне, они не для офисов или залов заседаний.
Они не являются предметом украшения. И в этом их сила.
Нарком просвещения СССР А.В.Луначарский сказал о Георге Гроссе:
«…Блестящий, своеобразный рисовальщик, злой и проницательный карикатурист буржуазного общества и убежденный коммунист… Это поистине изумительно по силе таланта и по силе злобы. Единственно, что я могу поставить в вину Гроссу, это то, что порою его рисунки чрезвычайно циничны…».
В предисловии к сборнику рисунков Георга Гросса, изданному в СССР в 1931 г., говорилось:
"Сила Гросса заключается в том, что он умеет с необыкновенной остротой дать общее выражение классовой противоположности между буржуазией и пролетариатом.
...Его внимание поглощено исключительно негативной задачей, задачей разоблачения буржуазии... отрицая капитализм, он в то же время не видит конкретного выхода для трудящихся и не показывает в своих рисунках той силы, которая призвана уничтожить капиталистический строй".
Коммунисты упрекали Гросса в мелкобуржуазности, недостатке идейности.
Нацисты называли его большевистским прихвостнем. Одна из немецких газет писала: “Среди немцев, которые имеют здоровый, естественный образ мыслей - как экспертов, так и непрофессионалов - артистические таланты господина Гроса наименее уважаемы. Грос - квалифицированный политический агитатор, который использует для пропаганды не слова, а свой карандаш. Он - на стороне не немецких художников, а с большевиками или скорее политическими нигилистами.”
Георг Гросс не был активным сторонником идей коммунизма, хотя и сотрудничал с левыми и коммунистическими изданиями.
Георг Гросс не был героем-подпольщиком, боровшимся с нацизмом.
Главным его врагом был воцарившийся в Германии тоталитаризм, опору которого составляли не только тысячи гестаповцев, но и десятки тысяч немцев, писавших в гестапо доносы на своих соседей и родственников, боявшихся доносов от своих соседей и родственников, но довольных тем, что в гитлеровской Германии наконец-то «наведен порядок», продается сыр и поезда ходят по расписанию.
Нацисты изымали из музеев и галерей рисунки Георга Гросса, альбомы с его работами сжигали на площадях.
Сейчас любой музей мира гордится тем, что в его залах висят работы этого великого мастера.
В 1931 году в СССР был издан альбом рисунков Георга Гросса, в который вошло несколько десятков рисунков из серий «Das Gesicht der Herrschenden Klasse» («Лицо господствующего класса»), «Ecce Homo» («Это человек»), «Gott mit uns» («С нами бог») и некоторых других.
Прежде чем вы перейдете к просмотру рисунков Георга Гросса и другим материалам
ПОЯСНЕНИЕ:
РИСУНКИ Георга Гросса представлены в "альбомах" 1,2,3,4
ГИМН МИРУ - раннее стихотворение Георга Гросса
ДАДА перед судом - рассказ о реальном судебном процессе
ВМЕСТО БИОГРАФИИ - это то, что посчитал необходимым сказать сам Георг о своем творчестве
DADA INFO LINKS - ссылки на сайты и литература о Георге Гроссе и дадаизме, которую вы можете приобрести.Позже материалы о Георге Гроссе будут дополнены.
И ЕЩЕ ОДНО ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ
ДЛЯ
ДЕВОЧЕК и МАЛЬЧИКОВ:
ЭТО НЕ ПРИКОЛЬНО!
ЭТО ГЕОРГ ГРОСС!
Георг Эренфрид Гросс или Жорж Грос (нем. Georg Ehrenfried Groß , нем. George Grosz , 26 июля , Берлин - 6 июля , там же) - немецкий живописец, график и карикатурист .
Биография
В 1909-1911 гг. учился изобразительному искусству в Академии художеств Дрездена (в мастерской Рихарда Мюллера), в 1912-1916 гг. продолжил образование в Берлинской художественно-промышленной школе (в мастерской Эмиля Орлика) . В 1912-1913 годах был в Париже , познакомился с новейшим искусством, открыл для себя графику Домье и Тулуз-Лотрека . В 1914 году записался в германскую армию добровольцем, был госпитализирован в 1915 году и демобилизован, освобождён от военной службы в 1917 году .
Рисунки Гросса появились в середине 1916 г. в берлинском журнале «Новая молодежь». Вскоре художник привлек к себе внимание - о нём написали несколько известных критиков и публицистов, вышли издания его рисунков. Главным предметом изображения Гросс избрал жизнь Берлина со всей его аморальностью, водоворотом развлечений и пороков .
По склонностям и привычкам был денди , авантюристом , прожигателем жизни. В 1916 году изменил имя и фамилию из романтической любви к Америке , которую знал по романам Фенимора Купера [[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]][[К:Википедия:Статьи без источников (страна: Ошибка Lua: callParserFunction: function "#property" was not found. )]] (его друг и соавтор Хельмут Херцфельд взял себе псевдоним Джон Хартфилд , под которым позже и прославился как мастер сатирического фотомонтажа). В 1918 году Гросс стал одним из основателей берлинской группы дадаистов .
Рисовал для сатирического журнала «Симплициссимус » , иллюстрировал роман Альфонса Доде «Приключения Тартарена из Тараскона» (), выступал как сценограф. В 1921 году был обвинён в оскорблении германской армии, на него наложили штраф, серия его сатирических рисунков «С нами Бог» была по приговору суда уничтожена.
Сочинения
- George Grosz, Ach knallige Welt, du Lunapark, Gesammelte Gedichte, München, Wien, 1986.
- Гросс Георг. Мысли и творчество. М.: Прогресс, 1975.- 139 с.
Напишите отзыв о статье "Гросс, Георг"
Примечания
Литература
- Lewis B.I. George Grosz: art and politics in the Weimar Republic. Madison: University of Wisconsin Press, 1971
- Fischer L. George Grosz in Selbstzeugnissen und Bilddokumenten. Reinbek bei Hamburg: Rowohlt, 1976.
- Klassiker der Karikatur. George Grosz. Eulenspiegel. Verlag, Berlin.1979
- Sabarsky S. George Grosz: the Berlin years. New York: Rizzoli, 1985
- Flavell M.K. George Grosz, a biography. New Haven: Yale UP, 1988
- McCloskey B. George Grosz and the Communist Party: art and radicalism in crisis, 1918 to 1936. Princeton: Princeton UP, 1997.
- Vargas Llosa M. Ein trauriger, rabiater Mann: über George Grosz. Frankfurt/ Main: Suhrkamp, 2000
- George Grosz: Zeichnungen für Buch und Bühne. Berlin: Henschel, 2001
- Anders G. George Grosz. Paris: Allia, 2005.
- Рейнгардт Л. Георг Гросс (1893-1959)// Искусство, № 12, 1973. С.43-47.
- Куирт Ульбрих. Георг Грос // Художники XX века. По страницам журнала «Творчество». - М., Советский художник, 1974. - 66-71 с.
Ссылки
- Логотип Викисклада На Викискладе есть медиафайлы по теме Георг Гросс
Отрывок, характеризующий Гросс, Георг
– Нет! – сразу же отрезала я. – Я не поэтому сюда пришла, ты знаешь, Север. Я пришла за помощью. Только вы можете помочь мне уничтожить Караффу. Ведь в том, что он творит – и ваша вина. Помогите же мне!Север ещё больше погрустнел... Я заранее знала, что он ответит, но не намеревалась сдаваться. На весы были поставлены миллионы хороших жизней, и я не могла так просто отказаться от борьбы за них.
– Я уже объяснил тебе, Изидора...
– Так объясни ещё! – резко прервала его я. – Объясни мне, как можно спокойно сидеть, сложа руки, когда человеческие жизни гаснут одна за другой по твоей же вине?! Объясни, как такая мразь, как Караффа, может существовать, и ни у кого не возникает желание даже попробовать уничтожить его?! Объясни, как ты можешь жить, когда рядом с тобой происходит такое?..
Горькая обида клокотала во мне, пытаясь выплеснуться наружу. Я почти кричала, пытаясь достучаться до его души, но чувствовала, что теряю. Обратного пути не было. Я не знала, получится ли ещё когда-нибудь попасть туда, и должна была использовать любую возможность, прежде чем уйти.
– Оглянись, Север! По всей Европе пылают живыми факелами твои братья и сёстры! Неужели ты можешь спокойно спать, слыша их крики??? И как же тебе не сняться кровавые кошмары?!
Его спокойное лицо исказила гримаса боли:
– Не говори такого, Изидора! Я уже объяснял тебе – мы не должны вмешиваться, нам не дано такое право... Мы – хранители. Мы лишь оберегаем ЗНАНИЯ.
– А тебе не кажется, что подожди Вы ещё, и Ваши знания уже не для кого будет сохранять?!. – горестно воскликнула я.
– Земля не готова, Изидора. Я уже говорил тебе это...
– Что ж, возможно она никогда готовой не будет... И когда-нибудь, через каких-нибудь тысячу лет, когда ты будешь смотреть на неё со своих «вершин», ты узришь лишь пустое поле, возможно даже поросшее красивыми цветами, потому что на Земле в это время уже не будет людей, и некому будет срывать эти цветы... Подумай, Север, такое ли будущее ты желал Земле?!..
Но Север был защищён глухой стеной веры в то, что говорил... Видимо, они все железно верили, что были правы. Или кто-то когда-то вселил эту веру в их души так крепко, что они проносили её чрез столетия, не открываясь и не допуская никого в свои сердца... И я не могла через неё пробиться, как бы ни старалась.
– Нас мало, Изидора. И если мы вмешаемся, не исключено, что мы тоже погибнем... А тогда проще простого будет даже для слабого человека, уже не говоря о таком, как Караффа, воспользоваться всем, что мы храним. И у кого-то в руках окажется власть над всеми живущими. Такое уже было когда-то... Очень давно. Мир чуть не погиб тогда. Поэтому – прости, но мы не будем вмешиваться, Изидора, у нас нет на это права... Наши Великие Предки завещали нам охранять древние ЗНАНИЯ. И это то, для чего мы здесь. Для чего живём. Мы не спасли даже Христа когда-то... Хотя могли бы. А ведь мы все очень любили его.
– Ты хочешь сказать, что кто-то из Вас знал Христа?!.. Но это ведь было так давно!.. Даже Вы не можете жить так долго!
– Почему – давно, Изидора?– искренне удивился Север. – Это было лишь несколько сотен назад! А мы ведь живём намного дольше, ты знаешь. Как могла бы жить и ты, если бы захотела...
– Несколько сотен?!!! – Север кивнул. – Но как же легенда?!.. Ведь по ней с его смерти прошло уже полторы тысячи лет?!..
– На то она «легенда» и есть... – пожал плечами Север, – Ведь если бы она была Истиной, она не нуждалась бы в заказных «фантазиях» Павла, Матфея, Петра и им подобных?.. При всём при том, что эти «святые» люди ведь даже и не видели никогда живого Христа! И он никогда не учил их. История повторяется, Изидора... Так было, и так будет всегда, пока люди не начнут, наконец, самостоятельно думать. А пока за них думают Тёмные умы – на Земле всегда будет властвовать лишь борьба...
Север умолк, как бы решая, стоит ли продолжать. Но, немного подумав, всё же, заговорил снова...
– «Думающие Тёмные», время от времени дают человечеству нового Бога, выбирая его всегда из самых лучших, самых светлых и чистых,… но именно тех, которых обязательно уже нет в Круге Живых. Так как на мёртвого, видишь ли, намного легче «одеть» лживую «историю его Жизни», и пустить её в мир, чтобы несла она человечеству лишь то, что «одобрялось» «Думающими Тёмными», заставляя людей окунаться ещё глубже в невежество Ума, пеленая Души их всё сильнее в страх неизбежной смерти, и надевая этим же оковы на их свободную и гордую Жизнь...
– Кто такие – Думающие Тёмные, Север? – не выдержала я.
– Это Тёмный Круг, в который входят «серые» Волхвы, «чёрные» маги, денежные гении (свои для каждого нового промежутка времени), и многое тому подобное. Проще – это Земное (да и не только) объединение «тёмных» сил.
– И Вы не боретесь с ними?!!! Ты говоришь об этом так спокойно, как будто это тебя не касается!.. Но ты ведь тоже живёшь на Земле, Север!
В его глазах появилась смертельная тоска, будто я нечаянно затронула нечто глубоко печальное и невыносимо больное.
– О, мы боролись, Изидора!.. Ещё как боролись! Давно это было... Я, как и ты сейчас, был слишком наивным и думал, что стоит людям лишь показать, где правда, а где ложь, и они тут же кинутся в атаку за «правое дело». Это всего лишь «мечты о будущем», Изидора... Человек, видишь ли, существо легко уязвимое... Слишком легко поддающееся на лесть и жадность. Да и другие разные «человеческие пороки»... Люди в первую очередь думают о своих потребностях и выгодах, и только потом – об «остальных» живущих. Те, кто посильнее – жаждут Власти. Ну, а слабые ищут сильных защитников, совершенно не интересуясь их «чистоплотностью». И это продолжается столетиями. Вот почему в любой войне первыми гибнут самые светлые и самые лучшие. А остальные «оставшиеся» присоединяются к «победителю»... Так и идёт по кругу. Земля не готова мыслить, Изидора. Знаю, ты не согласна, ибо ты сама слишком чиста и светла. Но одному человеку не по силам свергнуть общее ЗЛО, даже такому сильному, как ты. Земное Зло слишком большое и вольное. Мы пытались когда-то... и потеряли лучших. Именно поэтому, мы будем ждать, когда придёт правильное время. Нас слишком мало, Изидора.
Там же) - немецкий живописец, график и карикатурист .
Биография
В 1909-1911 гг. учился изобразительному искусству в Академии художеств Дрездена (в мастерской Рихарда Мюллера), в 1912-1916 гг. продолжил образование в Берлинской художественно-промышленной школе (в мастерской Эмиля Орлика) . В 1912-1913 годах был в Париже , познакомился с новейшим искусством, открыл для себя графику Домье и Тулуз-Лотрека . В 1914 году записался в германскую армию добровольцем, был госпитализирован в 1915 году и демобилизован, освобождён от военной службы в 1917 году .
Рисунки Гросса появились в середине 1916 г. в берлинском журнале «Новая молодежь». Вскоре художник привлек к себе внимание - о нём написали несколько известных критиков и публицистов, вышли издания его рисунков. Главным предметом изображения Гросс избрал жизнь Берлина со всей его аморальностью, водоворотом развлечений и пороков .
По склонностям и привычкам был денди , авантюристом , прожигателем жизни. В 1916 году изменил имя и фамилию из романтической любви к Америке , которую знал по романам Фенимора Купера (его друг и соавтор Хельмут Херцфельд взял себе псевдоним Джон Хартфилд , под которым позже и прославился как мастер сатирического фотомонтажа). В 1918 году Гросс стал одним из основателей берлинской группы дадаистов .
Рисовал для сатирического журнала «Симплициссимус » , иллюстрировал роман Альфонса Доде «Приключения Тартарена из Тараскона» (), выступал как сценограф. В 1921 году был обвинён в оскорблении германской армии, на него наложили штраф, серия его сатирических рисунков «С нами Бог» была по приговору суда уничтожена.
Сочинения
- George Grosz, Ach knallige Welt, du Lunapark, Gesammelte Gedichte, München, Wien, 1986.
- Гросс Георг. Мысли и творчество. М.: Прогресс, 1975.- 139 с.
Напишите отзыв о статье "Гросс, Георг"
Примечания
Литература
- Lewis B.I. George Grosz: art and politics in the Weimar Republic. Madison: University of Wisconsin Press, 1971
- Fischer L. George Grosz in Selbstzeugnissen und Bilddokumenten. Reinbek bei Hamburg: Rowohlt, 1976.
- Klassiker der Karikatur. George Grosz. Eulenspiegel. Verlag, Berlin.1979
- Sabarsky S. George Grosz: the Berlin years. New York: Rizzoli, 1985
- Flavell M.K. George Grosz, a biography. New Haven: Yale UP, 1988
- McCloskey B. George Grosz and the Communist Party: art and radicalism in crisis, 1918 to 1936. Princeton: Princeton UP, 1997.
- Vargas Llosa M. Ein trauriger, rabiater Mann: über George Grosz. Frankfurt/ Main: Suhrkamp, 2000
- George Grosz: Zeichnungen für Buch und Bühne. Berlin: Henschel, 2001
- Anders G. George Grosz. Paris: Allia, 2005.
- Рейнгардт Л. Георг Гросс (1893-1959)// Искусство, № 12, 1973. С.43-47.
- Куирт Ульбрих. Георг Грос // Художники XX века. По страницам журнала «Творчество». - М., Советский художник, 1974. - 66-71 с.
Ссылки
Отрывок, характеризующий Гросс, Георг
– А!.. Алпатыч… А? Яков Алпатыч!.. Важно! прости ради Христа. Важно! А?.. – говорили мужики, радостно улыбаясь ему. Ростов посмотрел на пьяных стариков и улыбнулся.– Или, может, это утешает ваше сиятельство? – сказал Яков Алпатыч с степенным видом, не заложенной за пазуху рукой указывая на стариков.
– Нет, тут утешенья мало, – сказал Ростов и отъехал. – В чем дело? – спросил он.
– Осмелюсь доложить вашему сиятельству, что грубый народ здешний не желает выпустить госпожу из имения и угрожает отпречь лошадей, так что с утра все уложено и ее сиятельство не могут выехать.
– Не может быть! – вскрикнул Ростов.
– Имею честь докладывать вам сущую правду, – повторил Алпатыч.
Ростов слез с лошади и, передав ее вестовому, пошел с Алпатычем к дому, расспрашивая его о подробностях дела. Действительно, вчерашнее предложение княжны мужикам хлеба, ее объяснение с Дроном и с сходкою так испортили дело, что Дрон окончательно сдал ключи, присоединился к мужикам и не являлся по требованию Алпатыча и что поутру, когда княжна велела закладывать, чтобы ехать, мужики вышли большой толпой к амбару и выслали сказать, что они не выпустят княжны из деревни, что есть приказ, чтобы не вывозиться, и они выпрягут лошадей. Алпатыч выходил к ним, усовещивая их, но ему отвечали (больше всех говорил Карп; Дрон не показывался из толпы), что княжну нельзя выпустить, что на то приказ есть; а что пускай княжна остается, и они по старому будут служить ей и во всем повиноваться.
В ту минуту, когда Ростов и Ильин проскакали по дороге, княжна Марья, несмотря на отговариванье Алпатыча, няни и девушек, велела закладывать и хотела ехать; но, увидав проскакавших кавалеристов, их приняли за французов, кучера разбежались, и в доме поднялся плач женщин.
– Батюшка! отец родной! бог тебя послал, – говорили умиленные голоса, в то время как Ростов проходил через переднюю.
Княжна Марья, потерянная и бессильная, сидела в зале, в то время как к ней ввели Ростова. Она не понимала, кто он, и зачем он, и что с нею будет. Увидав его русское лицо и по входу его и первым сказанным словам признав его за человека своего круга, она взглянула на него своим глубоким и лучистым взглядом и начала говорить обрывавшимся и дрожавшим от волнения голосом. Ростову тотчас же представилось что то романическое в этой встрече. «Беззащитная, убитая горем девушка, одна, оставленная на произвол грубых, бунтующих мужиков! И какая то странная судьба натолкнула меня сюда! – думал Ростов, слушяя ее и глядя на нее. – И какая кротость, благородство в ее чертах и в выражении! – думал он, слушая ее робкий рассказ.
Когда она заговорила о том, что все это случилось на другой день после похорон отца, ее голос задрожал. Она отвернулась и потом, как бы боясь, чтобы Ростов не принял ее слова за желание разжалобить его, вопросительно испуганно взглянула на него. У Ростова слезы стояли в глазах. Княжна Марья заметила это и благодарно посмотрела на Ростова тем своим лучистым взглядом, который заставлял забывать некрасивость ее лица.
– Не могу выразить, княжна, как я счастлив тем, что я случайно заехал сюда и буду в состоянии показать вам свою готовность, – сказал Ростов, вставая. – Извольте ехать, и я отвечаю вам своей честью, что ни один человек не посмеет сделать вам неприятность, ежели вы мне только позволите конвоировать вас, – и, почтительно поклонившись, как кланяются дамам царской крови, он направился к двери.
Почтительностью своего тона Ростов как будто показывал, что, несмотря на то, что он за счастье бы счел свое знакомство с нею, он не хотел пользоваться случаем ее несчастия для сближения с нею.
Княжна Марья поняла и оценила этот тон.
– Я очень, очень благодарна вам, – сказала ему княжна по французски, – но надеюсь, что все это было только недоразуменье и что никто не виноват в том. – Княжна вдруг заплакала. – Извините меня, – сказала она.
Ростов, нахмурившись, еще раз низко поклонился и вышел из комнаты.
– Ну что, мила? Нет, брат, розовая моя прелесть, и Дуняшей зовут… – Но, взглянув на лицо Ростова, Ильин замолк. Он видел, что его герой и командир находился совсем в другом строе мыслей.
Ростов злобно оглянулся на Ильина и, не отвечая ему, быстрыми шагами направился к деревне.
– Я им покажу, я им задам, разбойникам! – говорил он про себя.
Алпатыч плывущим шагом, чтобы только не бежать, рысью едва догнал Ростова.
– Какое решение изволили принять? – сказал он, догнав его.
Ростов остановился и, сжав кулаки, вдруг грозно подвинулся на Алпатыча.
– Решенье? Какое решенье? Старый хрыч! – крикнул он на него. – Ты чего смотрел? А? Мужики бунтуют, а ты не умеешь справиться? Ты сам изменник. Знаю я вас, шкуру спущу со всех… – И, как будто боясь растратить понапрасну запас своей горячности, он оставил Алпатыча и быстро пошел вперед. Алпатыч, подавив чувство оскорбления, плывущим шагом поспевал за Ростовым и продолжал сообщать ему свои соображения. Он говорил, что мужики находились в закоснелости, что в настоящую минуту было неблагоразумно противуборствовать им, не имея военной команды, что не лучше ли бы было послать прежде за командой.
– Я им дам воинскую команду… Я их попротивоборствую, – бессмысленно приговаривал Николай, задыхаясь от неразумной животной злобы и потребности излить эту злобу. Не соображая того, что будет делать, бессознательно, быстрым, решительным шагом он подвигался к толпе. И чем ближе он подвигался к ней, тем больше чувствовал Алпатыч, что неблагоразумный поступок его может произвести хорошие результаты. То же чувствовали и мужики толпы, глядя на его быструю и твердую походку и решительное, нахмуренное лицо.
После того как гусары въехали в деревню и Ростов прошел к княжне, в толпе произошло замешательство и раздор. Некоторые мужики стали говорить, что эти приехавшие были русские и как бы они не обиделись тем, что не выпускают барышню. Дрон был того же мнения; но как только он выразил его, так Карп и другие мужики напали на бывшего старосту.
– Ты мир то поедом ел сколько годов? – кричал на него Карп. – Тебе все одно! Ты кубышку выроешь, увезешь, тебе что, разори наши дома али нет?
